1
Статья "Если в фильме будет намек на какую-то любовь Иосифа Виссарионовича и Никиты Сергеевича, в западных фильмах такое практикуется, то, наверное, это будет не очень допустимо", - заявил Пожигайло, и это прозвучало диссонансом после всех его мудрых и патриотичных речей. Это опечалило как минимум по двум причинам.
Илья Мильштейн 20.09.2017
Статья "Украинизация" российской политики. Это сказал один из главных шутов путинской пропаганды Владимир Соловьев, одним из первых учуявших небывалое: депутаты Госдумы, призванные как один сплачиваться под знаменем патриотизма и единомыслия, оскорбляют друг друга и спорят. И о чем! О "Матильде"!
Виталий Портников 15.09.2017
Статья Бывшая крымская прокурорша выступает в поход против порнографии и святотатства - власть не реагирует. В каких-то пещерах самозарождаются движения типа "Царский крест", чьи представители обещают взрывать кинотеатры, в которых будут показывать крамольный фильм, - а начальству плевать.
Илья Мильштейн 13.09.2017
Статья Суть спора в том, что, по мнению режиссера, у царя все должно быть прекрасно: и ум, и менеджмент, и та, которую он любил в годы молодые, пусть она и не стала царицей. Бывшая прокурорша сочла оскорбительными многие сюжетные ходы фильма. Ну, не мог святой спать с балериной и вообще предаваться страстям, не дозволенным страстотерпцу.
Илья Мильштейн 03.02.2017
"Матильду" не смотрел и не буду, но скажу: фильм состоялся. Хотя и вышел, по-видимому, маловысокохудожественным, пусть и зрелищным. В силу картонности отдельных персонажей и некоторой халтурности сценария, как тут нам подбрасывают. Зато очень своевременным. Подобно роману "Мать", который Ленин хвалил за актуальность, удалось это кино, но с полезным обратным знаком.
Ибо прогремевшая в начале прошлого века книга, повествовавшая о рождении пролетарского героя, хорошо послужила делу революции. Напротив, "Матильда", вышедшая на экраны к столетию самого кровавого из русских бунтов, очень помогла его забыть. Революция утонула в мелодраматический истории о том, как последний досоветский царь любил балерину, да так на ней и не женился. Мало кто вообще вспомнил про 1917 год. Все обсуждали Кшесинскую и Поклонскую.
Могло ли быть по-другому - трудно сказать. Пожалуй, едва ли. Тема непростая.
С одной стороны, вековой юбилей порождал массу нерешенных вопросов, как внутриполитического, так и внешнеполитического свойства. О взаимоотношениях власти и народа, например, и тут разные сюжеты приходили на ум. Начиная с Ходынки и кончая демократическими реформами на относительно раннем этапе строительства капитализма в одной отдельно взятой отсталой стране. О войне как средстве отвлечь общество от крамольных идей - сперва маленькой и по замыслу победоносной, а там и мировой. Вообще о том, следует ли начальству, конфликтуя с обществом, нагнетать в нем патриотический психоз - и чем это оборачивается для царя и его подданных, а также для всего человечества.
О левом и правом популизме еще, вероятно, имело смысл поразмышлять. О слепоте ненависти к отжившему строю и о беспощадной жестокости тех, кто перехватил власть в России, воспользовавшись тотальным озверением вернувшихся с фронта. Короче, было о чем призадуматься потомкам участников гражданской войны. Всего-то сто лет прошло.
С другой стороны, вопросы возникали какие-то неприятные, согласитесь. Наполненные вредными аллюзиями и неконтролируемым подтекстом, как выражались цензоры в советские времена. Русофобские по форме и содержанию, выдуманные нашими заокеанскими партнерами, если использовать понятные современные конструкции.
Иное дело личная жизнь наследника, задолго до Цусимы, разгона первой Думы, столыпинских реформ, брусиловского прорыва, Ильича на броневичке. Спал царь с танцовщицей или не спал? А ежели спал, то зачем про это рассказывать, вспоминая государя-мученика, а ежели не спал, то зачем клеветать? Вот ведь и эксперты, приглашенные блаженной крымской прокуроршей, доказали вроде, что не мог Николай Александрович крутить роман с этой кривозубой крысой Матильдой, в то время как у него под рукой имелась Александра Федоровна, русская красавица немецкого происхождения? Или мог до женитьбы? Или тоже не мог?
Вопросы все не праздные, оттого они так остро заинтересовали публику в 2017 году, когда режиссер Учитель доснял наконец свой блокбастер. Правда, как выяснилось, все это тоже были проблемы взрывоопасные, что обнаруживалось в ходе следствия по разным громким делам. Когда один из поклонников государя загружал канистру с бензином в угнанный грузовик, таранил этой машиной вход в кинотеатр и поджигал машину. Когда другие неравнодушные граждане (кажется, до сих пор не разысканные) предавали огню автомобили, чьи владельцы оплошно парковали их возле офиса адвоката Добрынина, защищавшего Учителя от указанной прокурорши и изнемогавшего в неравном поединке с ней. Когда зрителей, рискнувших сходить на предпремьерные и премьерные показы "Матильды", обороняли бойцы Росгвардии с приданными им автозаками.
В целом происходящее отчасти напоминало времена эсеровского террора, в борьбе с которым погибал царизм, но все-таки эта аллюзия наверное не казалась такой уж страшной. В сравнении с событиями вековой давности, когда в ходе мировой войны народ скидывал царя и на том не желал остановиться. Когда того, без которого нет России, убивали в подвале вместе с семьей, чтобы много десятилетий спустя объявить святым мучеником и угрожать смертью режиссеру, который снял про него весьма зрелищный, но маловысокохудожественный фильм.
Зато, говорю, кино вышло очень своевременным, как выразился вождь мирового пролетариата по другому поводу. Провоцирующим, не побоюсь этого слова, общественную дискуссию, которая отторгает все трудные, но ненужные вопросы, оставляя лишь самые главные, тоже нелегкие. Про Матильду и ее исторически достоверную, но оскорбительную для чувств верующих связь с мужчиной. Про чувства, которые лучше не задевать, иначе посадят, но режиссеру, радостно приветствовавшему возвращение Крыма в родную гавань вместе с царским дворцом и прокуроршей, это в порядке исключения дозволяется. При большом скоплении любопытствующих зрителей и правоохранителей и малом, но многообещающем присутствии потенциальных поджигателей. Это еще называется демократией и плюрализмом мнений, так что за языками пламени, если протереть очки и прищуриться, можно разглядеть грядущую свободную Россию. Надо только сильно прищуриться и, протирая очки, не выломать стекла.
А революция... что революция. Согласно новейшим изысканиям, проведенным под руководством доктора исторических наук Владимира Мединского, все в ней были хороши, все правы, все наши люди. Все Родину любили, вот что. И царь, и большевики, его убившие, и красные, и белые, и строители нового мира, и проклинавшие их эмигранты, и Дзержинский с Деникиным, и Сталин с Колчаком. Разве что Матильда Кшесинская остается исторически неоднозначным персонажем: то ли был с ней счастлив будущий божий помазанник, то ли не был, то ли из-за нее пропала Россия, то ли не пропала, то ли еще пропадет. Лет через сто это откроется непременно, и тогда уж вообще не останется у нас нерешенных проблем.
© 2015-2020, «Новости соседних государств». Все права защищены.
При копировании материалов прямая открытая для поисковых систем гиперссылка на sosedi2015.ru обязательна. * 
* XML
