Веймарская элегия

19.01.2019 9:08

Веймарская элегия

Статья

Мы еще повоюем

Респонденты - народ эластичный, и при помощи зомбоящика из него можно лепить разные фигурки. В июле прошлого года только половина из них желала помириться с Западом. Сегодня почти три четверти. А завтра, если что, подавляющее большинство раскается в своих заблуждениях, вновь забаррикадировавшись в осажденной крепости.

Илья Мильштейн 30.11.2016

Кто мы? Мы - это наше прошлое, наша территория. Мы должны сохранить за собой роль великой державы, ибо русские - великий народ, имеющий особое значение в мировой истории. Мы гордимся победой в Великой Отечественной войне, освоением космоса, возвращением Крыма. Однако до чего же стыдно, что при всем своем величии живем в вечной бедности и неустроенности, что друг другу хамим, что не спасли Советский Союз и хронически отстаем от Запада.

Портрет нынешнего российского общества, отраженный в зеркале социологии, только с виду противоречив. И великие, и убогие. Победили Гитлера, однако страну не уберегли. Летаем в космос, а сами с собой не уживаемся. Крымнаш, но плетемся позади развитых стран. Такой вообще парадокс, тем не менее удивляться нечему. Это цельный портрет.

Более того. Это портрет привычный, как бы воссозданный из классических цитат, и надо лишь не увлечься, впадая в грех обобщения, и не свести результаты нового опроса "Левада-центра" к пошлому, пусть и основанному на тех же цитатах выводу: мол, живи еще хоть еще четверть века... и вообще страна рабов, страна господ, нечувствительных к чужой боли и постоянно воюющих с целым светом, утверждая свое величие. Поскольку портрет изменчив и как раз примерно четверть века назад россияне были другими.

Большинство самоидентифицировалось с тем большим городом или малой родиной, где люди родились и выросли. Быть гражданами великой державы и тогда желали многие (но все-таки поменьше, чем теперь), однако вовсе не отделяли себя от остального человечества. Лишнюю хромосому, говоря современным языком, тогда находили у себя 13% опрошенных (против сегодняшних 62%), а считали себя таким же народом, как другие, 80% (ныне лишь 35% нормальных). Следовательно, были самокритичнее, еще строже оценивая себя при ответе на вопрос "чего стыдимся?". Переживали, что распался Союз, но воспринимали себя частью мирового сообщества и будущее свое видели в стремлении соединиться с ним. Если мы не лучше и не хуже прочих, то отчего бы нам не жить по-человечески, правда же.

О том, что случилось впоследствии и почему нормальные люди обратились в телезрителей, упорно выбирающих себе Путина, написаны тома разнообразных книг, исследований, объемистых статей и кратких авторских колонок. Во многих довольно убедительно прослеживается веймарский синдром на российской почве: от проигранной холодной войны - к надеждам на демократию, от защиты Белого дома - к пальбе по Белому дому, от тяжелой жизни при реформаторах - к тотальному разочарованию, от ошибок дряхлеющего нашего Гинденбурга - к преступлению привластных холуев, отыскавших ему преемника. От Чечни - к Грузии, от Грузии - к Украине, от мюнхенской речи к посткрымской и к тем речам, в которых оратор комментировал уничтожение штата Флорида посредством ядерного взрыва и решал проблему расселения погибших душ.

Все это, пожалуй, верно было сказано - про веймарский синдром, про ошибки и про холуев, но красота и точность диагностики в данном случае едва ли порадует нас, больных респондентов и полуживых независимых наблюдателей. Ведь наблюдать приходится огромную родную страну, в которой народ ухитряется одновременно и прославлять свою богоизбранность, и ненавидеть соседа по дому, и гордиться победами, включая одоление Украины в борьбе за Крым, и страдать от того, что не поспеваем за проклятым Западом. Так что и не поймешь: мы, закосневшие в гордости, лучше всех или хуже всех.

Главная же беда заключается в том, что мы чувствуем себя очень одинокими в мире, не способном нас оценить. Оттого, должно быть, и голосуем за политического лидера, который обещает нам, если выпадет удача, быстро покончить со всеми трудностями в ходе лобового столкновения с постылой Америкой. Он одинок, мы одиноки - и вместе образуем великое братство отчаявшихся самоубийц, которым нечем гордиться, кроме былых викторий и украденного полуострова.

Возможно ли возвращение к норме - вопрос открытый. С одной стороны, мы знаем, что заморозки в России порой затягиваются на целый век. С другой стороны, была же у нас, если не заглядывать в далекое прошлое, и хрущевская оттепель, и горбачевская перестройка, и Бориса Николаевича мы помним не только в тот день, когда он прощался с нами и оплакивал нас. В тех же опросах того же "Левады" фиксируются и припавший рейтинг доверия Путину, и желание электората возложить на него всю полноту ответственности за происходящее в РФ, и призывы к отставке его правительства, и от бедности люди смертельно устали, и от агрессивной внешней политики. Это, конечно, не бунт, и ощущения личной вины за все, что мы натворили при Владимире Владимировиче, в согражданах не просматривается, но настроения в России все же понемногу меняются, что внушает некоторые надежды. На то, что россияне как-то, что ли, очухаются и начнут совершать осознанный выбор.

Между особым путем и нормальной жизнью. Историческим чванством и солидарностью с другими народами. Великодержавной спесью и уважением к ближнему и его правам. Не вечно же нам избывать свое одиночество, пугая соседей и внося в мир смуту, раздор, войну. Хочется надеяться, что в последних опросах отражаются мятущиеся натуры наших избирателей, а не классический фашистский социум, с его растерянной злобой, вселенской тоской и суицидными наклонностями. Хочется верить, что пройдет еще хоть четверть века - и мы себя не узнаем.

Источник